В представлении многих бедуины – это что-то из фильмов про Индиану Джонса или восточного цикла Агаты Кристи. Некий странный анахронизм, которому не место в современном мире.
Лоуренс Аравийский: неудачники текущего момента
Если вы приедете в Израиль вы почти наверняка хотя бы раз попадете «в пустыню к бедуинам». И там вас ждет развесистый куст ближневосточной клюквы с шатрами и верблюдами. Улыбающийся белозубый человек в халате расскажет вам о трудностях выживания в пустыне и о том, как он любит своего верблюда. После чего соберет со всех денежку за постой, разместит в шатрах, сядет в свой мерседес и поедет домой в город к жене и детям.
Признаться честно, это первое впечатление «ненастоящести» бедуинов долго держало меня в своем плену. Британский офицер Томас Эдвард Лоуренс, более известный в истории как «Лоуренс аравийский», который во время Первой Мировой Войны много времени провел среди арабского ополчения, пишет о бедуинах, что по крайней мере изначально это не были какие-то определенные племена, а просто «неудачники текущего момента». Плодородные земли были и остаются большой ценностью на Ближнем Востоке, потому они часто переходили из рук в руки по праву сильного. Слабые были вынуждены уходить в пустыню. Через несколько поколений потомки завоевателей теряли хватку, расслабленные богатой жизнью земледельцев, а потомки изгнанников возвращались, закаленные пустыней и кочевой жизнью и роли менялись. Как пишет Лоуренс, в Аравии нельзя найти ни одного араба, чьи предки не прошли бы такого испытания пустыней.
Пастушьими тропами в зоне «С»
С настоящими, не туристическими бедуинами я впервые познакомился в походе в районе Иерихона в зоне «С». Наш маршрут пролегал по дну высохшего ручья, с двух сторон окруженного холмами. Поначалу я не понял, почему все холмы напоминают детскую пирамидку – как будто их собирали из отдельных плоских слоев, каждый сантиметров на 50 меньше предыдущего, которые укладывали один на один так, что между ними образовывалось что-то вроде карниза. Когда я наконец увидел бедуинов, я понял причины этой природной загадки – стада овец и коз паслись прямо на склонах и эти плоские микро-карнизы на холмах были их тропинками, протоптанными многими поколениями скота, пасшегося тут. Пастухи чаще всего следовали за своими животными на ослах (один такой осел вывез в итоге захромавшую собаку одного из коллег по походу), а работу по управлению стадом выполняли собаки. В жаркое время дня или ночью пастух вместе со своим стадом прятался в пещеру тут же на склоне, коих там великое множество.
Наш гид в том походе говорил с бедуинами на арабском, другого языка я не слышал. Потому я мало что смог узнать сверх того, что видел своими глазами на маршруте и в бедуинской деревне, куда мы в итоге пришли. Видел шатры и дома, видел загоны со скотом и мечеть, внешне отличающуюся от прочих домов только самодельной стальной башней, играющей роль минарета. Я видел очень интересных людей, но не мог с ними коммуницировать.
Бедуины Негева: непризнанные деревни
Потому я с большой охотой записался на поездку в непризнанные бедуинские деревни Негева, которую организовали арабские и русскоязычные активисты Хайфы из центров «Дор Мория» и «Муссава». В Хайфе вообще в последнее время появилось какое-то количество совместных арабо-русскоязычных проектов и мне интересно, куда это заведет. Но сейчас я хочу рассказать о поездке.
Аль-Аракиб: как живут настоящие бедуины
Аль-Аракиб и это непризнанная бедуинская деревня. Именно здесь происходили недавние попытки посадить деревья, после которых начались бедуинские беспорядки. Первое, что бросается в глаза, когда приезжаешь в эту деревню – отсутствие собственно деревни. На всей территории нет ни одного стационарного дома, только несколько шатров и автомобилей без колес раскиданы по территории. И какое-то ограждение невдалеке. Вокруг всего этого молодежь, несколько более старших людей и лошади. Множество лошадей, пасущихся на воле или оседланные наездниками.
Поначалу я подумал, что вот так и живут настоящие бедуины – в шатрах, псевдо-домах и одной ногой в седле. Но для такого отсутствия строений оказалась другая причина – дома эти сносят. Причем неоднократно. Местные жители насчитывают более 180 попыток сноса деревни. Точнее даже не так. Они говорят, что их деревню сносили более 160 раз начиная с 2010-ого года.
Если почитать Википедию, ситуация с его правовым статусом выглядит двояко. Бедуины утверждают, что жили на этой территории с позволения Османской империи (платили ей налоги), затем Британского мандата (и платили ему налоги), но Израиль просто без разговоров выгнал их с территории и в 1950-м году пометил ее «бесхозной». Израиль в свою очередь утверждает, что деревни тут никогда не было, а было лишь разрешение пасти скот. И что бедуины в 50-м году не смогли предоставить никаких документов о владении землей, а также отказывались официально регистрировать скот и посадки. Я не юрист и не видел первичных документов, потому не берусь сказать, кто тут прав. Меня интересуют факты из образа жизни и культуры, как живут эти люди, что они делают ради жизни.
На границе пустыни и Ишува
Собственно, для начала немного о топографии деревни. Она расположена на безлесом холме. Вокруг вообще нет деревьев кроме насаженного леса неподалеку, только почва с травой, перемежающаяся пустыми участками. Географически деревня расположена точно на линии, установленной в свое время географами еще доизраильского Ишува, как граница культивируемых земель и пустыни.
Ограда посередине оказалась забором кладбища. Могилы выглядят наиболее стабильными строениями в этой деревне – судя по всему если дома сносили, их не трогали. Первое, что бросается в глаза – разница между могилами. Более современные представляют собой довольно большую забетонированную площадку, на которой расположено что-то вроде саркофага с плитой и надписями. Другие же – лишь небольшой холмик на почве, обнесенный камнями. Я спросил нашего гида, одного из жителей деревни, про эту разницу. Он разъяснил, что богатство могилы отражает богатство ее обладателя на момент смерти. Самые первые жители деревни были бедны и не могли себе позволить роскошную усыпальницу. Их потомки разбогатели, но менять могилы своих предков на более престижные не стали. Самая старая могила на кладбище аль-Аракиба появилась в 1914-м году.
Жизнь, как постоянный протест
Согласно открытым источникам, до первых сносов деревни в 2010-м году, тут жило 400 человек. Сейчас – всего около 20-ти. Жители говорят, что остальные живут и работают в городах, чтобы поддерживать сообщество. Вообще у меня от взгляда на эту деревню возникло полное ощущение, что это не место жительства, а скорее постоянный протест. Что-то подобное я видел в США – там на площади Лафайет перед самым Белым Домом уже много лет стоит протестная палатка. В ней постоянно кто-то есть, протестующий то против капитализма, то против войн, в которых участвуют США и так далее. По закону, ставить протестные палатки на площади Лафайет нельзя, но, когда этот закон принимали, эта палатка стояла. И так как обратной силы закон не имеет, она там будет стоять, пока протест не завершится. Вот он и не завершается, уже много-много лет.
Нам показали также, как живут жители этой деревни. Вместо постоянного жилища они используют автомобили, с которых сняли колеса и поставили их на блоки. Это связано с тем, что автомобиль, каким бы старым и раздолбанным он ни был, по закону является «движимостью, а потому не может быть снесен или обложен жилищным налогом. Автомобили представляют собой или что-то вроде Спринтера, или полноценные фургоны. Так как такой автомобиль, по сути, одна комната, они постоянно меняют свое предназначение. Когда мы пришли, это была кухня, но вечером он превратится в спальню.
Что готовят на кухне бедуинов
Что же готовят на этой кухне. Это отдельная интересная история. При нас женщина в огромной кастрюле варила суп из местной сорной травки, которую местные жители назыаают «хубезе», а по-русски она называется мальвой. Так как изначально бедуины – кочевники, они очень хорошо представляют себе, что можно на этой территории есть, а что – нет. Гид рассказал, что на Севере Израиля эта трава растет везде, но тут, в Негеве, ее немного. И обвинил управление природы и парков Израиля в том, что они намеренно признали эту траву угрожаемым видом, чтобы бедуины не собирали ее и не готовили из нее еду. Также нам показали еще несколько растений вокруг деревни, которые бедуины рассматривают как источник пищи, а я бы не отличил от обычного сорняка.
Неподалеку от деревни находится древняя цистерна для воды. По сути это рукотворная вертикальная пещера в толще земли, которую заливают водой, или она сама заполняется в сезон дождей, а потом оттуда берут воду весь год. В цистерну опущен шланг электронасоса, внизу, метрах в 10, можно разглядеть водную гладь. Водопровода в аль-Аракибе нет и цистерну заполняют привозной водой, которую набирают в другой деревне в 18 километрах.
Рядом с цистерной стоит, наверное, самое стабильное здание в аль-Аракибе. По сути это огромный шатер с деревянными опорами, крытый тканью, но установленный на бетонном полу, выложенном плиткой. Это единственное здание, где есть электричество и стоят холодильники для хранения еды. Электричество местные жители получают от солнечных батарей на крыше шатра и хранят в батареях. Они вообще гордятся тем, что бедуины являются самым экологически нейтральным сообществом в Израиле. Если говорить об экологии, то вокруг деревни разбросано довольно много мусора, но явно не столько, сколько оставил бы лагерь даже обычных туристов, если бы они были вынуждены стоять тут 10 лет без вывоза мусора. Шатер, в котором мы находились, используется для совместных мероприятий, таких как молитвы и праздники.
На этом наше посещение аль-Аракиба завершилось и мы двинулись далее. В целом, осталось ощущение протеста, длительного, но, в отличие от палестинцев в Рамалле, тут нет чувства усталости и отрешенности. Надеюсь, в будущем я смогу узнать больше о жизни израильских бедуинов, не только в контексте их борьбы за свои права. В Лакии, в одном из самых больших и благоустроенных бедуинских городов страны, мы увидели совершенно другую сторону жизни израильских бедуинов – как устроена защита прав женщин. Мы посетили совершенно потрясающую «Организацию за улучшение положения женщин», основанную самыми настоящими бедуинскими феминистками в городе Лакия, и я очень надеюсь сделать про них отдельный материал, уже даже предварительно договорились к ним поехать.
Максим Казарновский
Негев-аль-Аракиба-Лакия